Это было похоже на наваждение. Все мои принципы рушились как карточный домик. Я жил ради ее объятий…
Я сидел в кафе. Увидев девушку, не смог отвести глаз. От нее исходила настолько мощная волна энергии, что мне стало жарко. Меня начала колотить нервная дрожь. Тут она взглянула на меня. Смотрела долго, пронзительно и коротко бросила:
— Помоги мне. Оплати мой заказ. У меня кошелек украли. Пойдем!
И я как завороженный пошел за ней. Мы бродили по улицам, она много рассказывала об истории города. Незаметно стемнело.
— Идем. У меня есть вкусный чай.
Квартира была тесной и ужасно запущенной. Мне, с детства приученному к чистоте, был непривычен такой бардак. Но Карина не испытывала неловкости. Мягко поднялась, села мне на колени и прошептала в ухо:
— Ну же… Будь смелее, дурачок!
Я весь сжался. Потом зарычал и, схватив ее в охапку, потащил к дивану. Под утро мне захотелось пить, и я пошел на кухню. За столом сидела незнакомая женщина.
— Марина. Мама Карины, представилась она, кокетливо улыбнувшись. Меня бросило в жар. Пытаясь прикрыться маленьким полотенцем, я судорожно подумал: «Что за семья»? Голый мужик абсолютно не шокирует маму. Или она привыкла? Когда спросил Карину, она лишь пожала плечами и принялась меня целовать. Я заболел любовью к ней. Ждал ее возле института, под дождем и под снегом. Мчался утром на работу, шатаясь от недосыпания. Думал только о Карине. Страстная в постели, прятала эмоции, когда заканчивался взрыв страсти. Я часто оставался ночевать. Марина на присутствие дома мужчины смотрела равнодушно.
— Карина, мои родители хотят с тобой познакомиться, — сказал однажды. — Мама хочет увидеть девушку, с которой счастлив ее сын.
— Ты же знаешь, у нас свободные отношения. Замуж я не стремлюсь, детей не хочу. Так и сказать твоей маме?
— Ты называешь наши отношения свободными?! — меня возмутили ее слова.
— Да. А что тебя не устраивает? — она раздраженно повела плечом.
— Все не устраивает! — выкрикнул я. — Твоя замкнутость, нежелание сблизиться…
— Ну и что? Ненавижу розовые сопли! Раз я с тобой, значит, ты мне дорог. Если разлюблю, скажу сразу.
Меня взбесили ее слова. Я оделся и ушел, хлопнув дверью. Вернулся через час, готовый просить прощения. Но Марина сказала, что дочери нет. Я прождал ее всю ночь. Услышав голоса и смех, открыл глаза. На кухне сидела Карина с подругой и курила, игнорируя меня.
— Это конец?- голос не слушался.
— Да. И не устраивай сцен, пожалуйста, — ответила Карина и отвернулась.
Мне было непонятно, что я сделал не так. Почему она вот так сразу ко мне охладела. Почему так жестока… Я долго не мог прийти в себя. Потом заболел. Помню, как плакала мама, а отец с хрустом сжимал пальцы.
— «Нервное истощение», — сказал врач и отправил меня домой. Я пил лекарства, есть сам не мог, сил не было совершенно, мать кормила с ложечки…
Как-то пришла новая медсестра, чтобы сделать мне укол. Маленькая, конопатая, смешная.
— Здравствуйте. Меня зовут Анастасия, — представилась, поставив на стол свой чемоданчик.
И вдруг я не выдержал и расхохотался.
— Не обижайтесь! Вам больше идет имя Настенька, но не Анастасия!
Пухлые губки слегка дрогнули в улыбке. Мы стали встречаться, а потом поженились. Я любил Настену и Максимку, который родился через год. Они спасли меня. Счастье — вот оно — рыжее, в веснушках!
_80x60_d92.jpg)
_80x60_0f7.jpeg)